Кто-то из моих комментаторов, откликнувшись на статью, посвящённую теме Дома, заметил: «С годами понимаешь, что всё-таки важны Люди, населяющие этот Дом». Это, на мой взгляд, бесспорно (хотя и не отменяет всего того, что уже было написано о домашней обстановке). Значит, настало время поговорить о тех, кто дом Турбиных населяет. И начать, наверное, следует с души этого дома – Елены.

Говорят, что прообразом героини стала сестра Булгакова Варвара. «Рассказывают разное» о ней и её муже. Сейчас я этого повторять не буду. Просто посмотрим на фотографию.

На сайте МХТ им. А.П.Чехова читаю: «5 октября 1926 года, 95 лет, назад в Художественном театре состоялась премьера пьесы Михаила Булгакова “Дни Турбиных”. А значит, мир впервые увидел одну из самых очаровательных женщин русской драматургии – Елену Тальберг». Да, конечно, есть и другие оценки героини, но для меня именно так – «одна из самых очаровательных женщин».

Я уже приводила в одной из предыдущих статей цитату - «Ведь какая женщина! По-английски говорит, на фортепьянах играет, а в то же время самоварчик может поставить». А ещё очень выразительно обращение к ней Мышлаевского – «Лена ясная». Именно «ясная». Освещающая. Излучающая тепло. Согревающая.

Первое же появление Елены, первые реплики… Вот у печки пытаются согреть обмороженного Мышлаевского. И появляется она: «Вот что: там ванна сейчас топится, вы его раздевайте поскорее, а я ему бельё приготовлю». Ей ясно, что замученного, замёрзшего человека нужно обогреть и накормить. Очень естественно прозвучит диалог: «Позволь, Лена, ночевать, не дойду домой, совершенно замёрз». - «Ах, Боже мой, конечно! Иди скорей к огню».

Приветливо встретит она и неожиданно появившуюся в доме странную личность, оказавшуюся «кузеном из Житомира»: «Какие теперь отели?! Погодите, вы прежде всего раздевайтесь… Вот что, Ларион Ларионович, прежде всего в ванну... Там уже есть один — капитан Мышлаевский... А то, знаете ли, после поезда...» И убедит брата: «Алёша, что же мы с ним будем делать? Он симпатичный. Давай поместим его в библиотеке, всё равно комната пустует».

А дальше будет сцена с мужем, за измену которому многие героиню осуждают.

Я уже писала о том, что практически все героини Булгакова проходят через супружескую измену. Однако эта линия в пьесе, по сравнению с романом, изменилась кардинально. Давайте вспомним.

В романе Елена, конечно же, понимает, что в её супружеской жизни что-то складывается не так. «Что за такой человек? Как будто бы она его полюбила и даже привязалась к нему… Но ни сейчас, ни всё время — полтора года, — что прожила с этим человеком и не было в душе самого главного, без чего не может существовать ни в коем случае даже такой блестящий брак между красивой, рыжей, золотой Еленой и генерального штаба карьеристом, брак с капорами, с духами, со шпорами, и облегчённый, без детей. Брак с генерально-штабным, осторожным прибалтийским человеком. И что это за человек? Чего же это такого нет главного, без чего пуста моя душа?

— Знаю я, знаю, — сама сказала себе Елена, — уважения нет. Знаешь, Серёжа, нет у меня к тебе уважения» (напомню, что Сергей Иванович Тальберг из романа в пьесе стал Владимиром Робертовичем).

Однако, молясь Богородице о спасении жизни брата, она как будто приносит в жертву своё счастье: «Пусть Сергей не возвращается… Отымаешь, отымай, но этого смертью не карай…» - а получив письмо об измене мужа, «по-бабьи заревела, тряся плечами, и уткнулась Турбину в крахмальную грудь. Она косо, суеверно, с ужасом поглядывала на коричневую икону, перед которой всё ещё горела лампадочка в золотой решётке».

Правда, ещё до этого письма Алексей будет размышлять: «А Шервинский? А, чёрт его знает… Вот наказанье с бабами. Обязательно Елена с ним свяжется, всенепременно… А что хорошего? Разве что голос? Голос превосходный, но ведь голос, в конце концов, можно и так слушать, не вступая в брак, не правда ли…» Однако пока об их соединении в романе речь не идёт (и мне, признаться, совершенно непонятно, зачем молитву Елены включил в свой фильм В.Басов, - у Булгакова её нет ни в одном варианте пьесы, думаю, именно потому, что во всех них отношения героини с Шервинским складываются совершенно определённо, а уж слова «мужа у меня нет и не будет, это я понимаю» после поцелуев с Шервинским звучат вообще неуместно – может быть, поэтому, в отличие от романа, не была услышана её молитва?).

В пьесе всё иначе. Хотя Елена и переживает из-та того, что «муж пропал», но чувствуется, что тепла в их отношениях уже нет. В первой редакции пьесы будет диалог: «Прости, пожалуйста, это не я не люблю твоих братьев, а они меня ненавидят». – «Да, они тебя тоже не любят. И это так омрачает нашу жизнь. Кругом и так всё страшно, всё рушится, а у нас какая-то трещина в семье и всё расползается, расползается. Нехорошо». – «Ах, трещина!.. Ну конечно, трещина… Это я устроил трещину. Очаровательное семейство Турбиных, и вот я женился, ворвался». Затем автор его уберёт, но совершенно ясно, что эта «трещина», о которой и в романе идёт речь («чуть ли не с самого дня свадьбы Елены образовалась какая-то трещина в вазе турбинской жизни, и добрая вода уходила через неё незаметно. Сух сосуд»), существует и всё время увеличивается… Не может же по-настоящему любящий человек сказать: «Отчасти я даже рад, что еду один на такой большой срок. Как-никак ты всё-таки побережёшь наши комнаты».

Поэтому вовсе не удивляет ответ Елены на оскорбительные намёки о Шервинском, замечание «Ты прекрасно понимаешь, как нужно держать себя, чтобы не бросить тень на фамилию Тальберг», и самоуверенное заявление «Я ведь не говорю тебе о том, что ты можешь мне изменить. Я прекрасно знаю, что этого быть не может»: «Почему ты полагаешь, Владимир Робертович, что этого не может быть?..»

А затем зрители с восторгом примут диалог в конце первого акта:

«Шервинский. Елена, ты не бойся, я тебя не покину в такую минуту. Я возле тебя буду, Лена.

Елена. Выпустите меня. Я боюсь бросить тень на фамилию Тальберг.

Шервинский. Лена, ты брось его совсем и выходи за меня... Лена!

Целуются.

Разведёшься?

Елена. Ах, пропади всё пропадом!»

И совершенно понятно будет её обращение к Лариосику: «Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?»

И затем, в самые страшные дни, не случайно в дом потянутся все. «Елене Васильевне передайте, чтобы из дома завтра ни в коем случае не выходила... Я приеду утром прятаться», - скажет Шервинский. «Идите грейтесь, я сейчас самовар поставлю», - встретит она Мышлаевского и Студзинского. И только один раз сорвётся, поняв, что Алексей погиб.

…Мне кажется, что в Елену влюблён не только Шервинский. Помните? «Рыжая она, Ларион, рыжая. Прямо несчастье. Оттого всем и нравится, что рыжая. Как кто увидит, сейчас букеты начинает таскать. Так что у нас всё время в квартире букеты, как веники, стояли. А Тальберг злился». А ещё будет разговор:

«Мышлаевский. Я сам бы на тебе, Лена, с удовольствием женился.

Елена. Я бы за тебя, Витенька, не вышла.

Мышлаевский. Ну и не надо. Я тебя и так люблю. А сам я по преимуществу человек холостой и военный. Люблю, чтобы дома было уютно, без женщин и детей, как в казарме…»

Очень «уютно», конечно же!

Будет ли она счастлива с Шервинским? Кто знает! Но мне хочется в это верить. Я позволю себе процитировать большой фрагмент из книги В.П.Некрасова «Записки зеваки»:

«Шервинский…

Письмо от читательницы из Горьковской области:

“Было это так. Лет десять тому назад я ехала из Москвы домой. В купе со мной оказалась только одна пассажирка… Попутчица оказалась завзятой театралкой, и мы с увлечением проговорили всю летнюю ночь.

Конечно же, вспомнили «Дни Турбиных»…

Вот тут-то моя собеседница мне и сказала: «А знаете, я ведь киевлянка и в 1918 году жила в Киеве. Я немного знаю человека, которого Булгаков вывел под фамилией Шервинского».

Передаю то, что запомнила из её рассказа.

«…1918 год. Ранняя осень. Я в гостях в одной скромной семье, состоящей из матери-старушки и двух дочерей-девушек. Бедная квартира, тусклый свет, неинтересный, вялый разговор. И вдруг ворвался солнечный вихрь — в комнату влетел молодой офицер — родственник старушки. Высокий, стройный, с великолепной русой шевелюрой. От его белозубой улыбки, прекрасного голоса, смеха, шуток сразу всё ожило. Я сидела в уголке и следила и слушала, как он говорил, смеялся, ухаживал за девушками, целовал руки старушке, пел, играл на скрипке…

Когда я смотрела спектакль — выход Шервинского поразил меня — да ведь это же Евгений! Актёр дал очень верный образ, будто знал его.

Уходя из гостей, я спросила у старушки, кто этот офицер, старушка ответила, что это её родственник, что он служит адъютантом у одного высокопоставленного лица, чуть ли не у “самого”…

Потом в городе произошла смена власти, и он исчез.

После мне рассказывали, что он обосновался в Москве. Одарённый человек, он увлекался электротехникой, сделал ряд изобретений в области гальванопластики, много и плодотворно работал, а теперь доживает свой век, окружённый почётом и уважением.

Он был женат. Жену он обожал и рыцарски служил ей. На меня как на женщину произвел большое впечатление такой факт: 30-е годы, карточки, с промтоварами трудно, предметов роскоши совсем нет. А он, чтобы доставить удовольствие своей жене, обшаривает всю Москву и достаёт флакон духов “Коти”. Жена их любит…»

Вот и всё, что я запомнила из рассказа моей попутчицы. Помнится, мы тогда ещё потолковали, не на «Елене» ли он женился, но у моей собеседницы никаких определённых данных не было”.

Так ли это? Не знаю. И не проверяю. Зачем проверять? Пусть это останется “тайной” неизвестного адъютанта Шервинского и не более известного Евгения…»

И ещё совсем немного.

Первой исполнительницей роли Елены стала В.С.Соколова. Её исполнение очень высоко оценивал сам Булгаков. Мне довелось слышать рассказы тех, кто ещё застал её на сцене в этой роли, – говорили как о чём-то необыкновенном. Довелось читать и стенограмму заседания художественного совета театра, где мхатовские «старики» решительно выступают против назначения ей «дублёрок» на случай болезни. А.М.Смелянский в книге «Михаил Булгаков в Художественном театре», подытоживая свидетельства современников, пишет: «Вера Соколова вела лирическую тему спектакля. Дух дома, тепло дома, вера дома соединялись в этой некрасивой, неотразимой русской офицерской жене, в том вольном покое, который исходил от неё, как ласкающие лучи. Согреть обмороженного в окопах, накормить, напоить чаем, отправить спать — и всё легко, с юмором, привычно, без всякого надрыва. Душа семьи, “Лена ясная” сохраняла порядок, заведённый предками: там, за кремовыми шторами, метель, пурга, выстрелы, а здесь уют, и цветы на рояле, и стол сервирован так, будто ничего не изменилось, будто сейчас не последняя ночь перед боем. Изящная, тонкая, влекущая Елена — Соколова всех объединяла, всему придавала свой смысл»:

Новых исполнительниц на роль Елены всё же ввели. Сохранились фотографии и А.К.Тарасовой (слева), и К.Н.Еланской:

Те, кто рассказывал мне о спектакле, больше всего восхищались Еленой, сыгранной О.Н.Андровской:

Трудно судить. Помню, что когда-то я слышала по радио две записи сцены (так и хочется по-оперному сказать «дуэта») Елены и Шервинского в исполнении двух пар – Тарасовой с М.И.Прудкиным (первым исполнителем этой роли) и Андровской с А.П.Кторовым. Честно скажу, что второй дуэт понравился мне значительно больше.

Сама я видела на сцене нескольких исполнительниц этой роли в нескольких постановках. Кто-то нравился больше, кто-то меньше. Прошу прощения у почитателей фильма В.Басова, но абсолютно не воспринимаю в роли Елены В.Титову: не чувствую ни тепла, ни света. Пожалуй, самой «моей» Еленой (а я очень люблю эту героиню) стала О.Остроумова в спектакле театра имени Моссовета – какая-то очень уютная, действительно «ясная». Но возможно, кто-то со мной и не согласится.

Нашла интервью актрисы, где она говорит о своей работе: «На репетициях «Белой гвардии» думала: Булгаков написал потрясающий текст, он очень лёгкий, как будто мы с вами разговариваем. Но чем же его герои отличаются от нас? Дело в том, что у них есть табу: нельзя предать, утратить честь, потому что это превыше всего. Ты умирать будешь, но не поступишься принципами. Эти постулаты у них даже не в голове, а в крови. И воспитывалось всё это поколениями…»

Наверное, об этом нужно помнить.

****************

Вчера я получила комментарий к одной из статей о «Мастере»: «Белогвардеец и антисоветчик этот ваш Булгаков». Моя реакция была краткой: «Латунский бессмертен»…

Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь

Путеводитель по статьям о Булгакове здесь